Арцыбашев Михаил - Куприян
Михаил Петрович Арцыбашев
Куприян
I
Куприян устал и обмок.
Ноги его бессильно расползались по скользким мокрым кочкам; сапоги
намокли, облипли грязью с сухими листьями и стали пудовыми. Куприян с трудом
вытаскивал их из липкой, жирной грязи.
Куприян был голоден и не спал прошлую ночь; в голове у него шумело, над
глазами висела какая-то неприятная тяжесть. К этим ощущениям присоединялось
еще и постоянное смутное сознание опасности, стоящей за плечами.
Куприяну было скверно, как бывает скверно отощалому волку, которого
начинают травить со всех сторон.
Небо обложило еще со вчерашнего дня, и все время шел дождь. В лесу было
темно и сыро, как в погребе. Еле-еле можно было различить тонкие белые
стволы березок, сквозь жидкую осеннюю листву которых, тихо шурша,
непрестанно пробивался мелкий назойливый дождик. Вверху было темно, пусто и
холодно, внизу - мокро и тоже холодно. От мокрых деревьев, мокрой земли и
моросившего в воздухе дождя получалось одно общее впечатление мокрого
холода.
Куприян почти ощупью пробирался вперед, то и дело скользя с пригорков и
бухая по колено в глубокие рытвины, наполненные холодной водой. Он шел молча
и усиленно сопел носом, думая, машинально и тяжело, как больной, только о
том, чтобы поскорее добраться в село Дерновое, лежавшее версты за четыре от
места, где он шел. Куприян не знал этого и думал, что он гораздо ближе к
селу.
Мысли у него были спутаны и неясны: то мелькал в них кусок хлеба,
которого хотелось Куприяну, то вырастала смутная тревога, туда ли он идет.
Потом все смешивалось и оставалось одно тупое ощущение усталости.
Вдруг впереди послышались какие-то звуки, едва слышно пробивающиеся
сквозь шум дождя. Казалось, что кто-то осторожно постукивает палкой по
стволам берез.
Куприян насторожился.
Звуки приближались и становились яснее. Скоро Куприян разобрал
осторожный стук колес по корням и тихое пофыркивание лошади.
В этом месте деревья быстро редели и жалкими группами и одиночками
тонких, чахоточных березок и осинок разбегались по широкой просеке, конец
которой тонул за дождем и темнотой.
Снизу просека была сплошь покрыта молодой и сильной зарослью дубов,
елочек и свежих беленьких березок. Отсюда было видно небо, с которого
неустанно моросил невидимый дождик. Здесь было гораздо светлее; стволы
березок явственно белели и казались тоненькими живыми существами. Куприян
мог различить расплывающуюся в темноте фигуру лошади, шагом бредущей в
стороне от дороги, прямо по зарослям и кустам. За лошадью неопределенно
мерещилась телега и тощая длинная фигура мужика, неподвижно сидящего на
телеге свесивши ноги. Телега сворачивала все дальше и дальше от дороги, к
лесу, прямо по тому месту, где, притаившись за елкой, стоял Куприян.
- Эх! - неопределенно крякнул он, присмотревшись, и, сразу шагнув из-за
елки, схватил лошадь за челку.
Та нисколько не удивилась, мотнула головой и стала, ласково
принюхиваясь к Куприяну.
- Ну, ну... Чаво ты? - пробормотал мужик, сидевший в телеге.
- Чего шляешься? - в свою очередь спросил довольно дружелюбно Куприян.
- Я, ваше скородие, сам по себе, заговорил мужик необыкновенно хриплым
и дрожащим фальцетом, - а ежели насчет лесу, то есть так... как перед богом,
потому я, значит... по своему делу, а не то что...
- Эх, ты... "ежели насчет лесу", - передразнил его Куприян. - На воре
шапка горит! Черта мне в твоем лесе, руби хоть весь... Жертвую!..
Куприян засмеялся.
Мужик недоумело молчал, неподвижно сидя на телеге.
- Из села? - спросил
