Аскеров Лев - Мистификаторы
Лев Аскеров
МИСТИФИКАТОРЫ
- Пётр Иванович, - явно чем-то раздосадованный, говорил Киров, - донимает
меня наш друг - подавай ему Персию, и всё тут. Он же - из другого мира, где не
знают, что есть политика, формальности... Жизнь для него - Божья песня. А это
по твоей части. У меня своих забот хватает...
- Если позволите, Сергей Миронович, - по-заговорщецки вполголоса сказал
Чагин, - я организую ему персидскую сказку. Тут же кругом Персия!
И Чагин в подробностях изложил, как он намерен это сделать.
- Ну, и когда вы собираетесь отправиться туда? - спросил он
- Можно даже сегодня в полночь. От клуба моряков. Там сейчас в честь него
банкет.
- Поедете на моей машине, - распорядился Киров. - Так мне будет спокойней.
Шофёра о маршруте проинструктирую сам.
Много времени ушло на разговоры и уточнения деталей в Театре русской
драмы. Многое зависело от мастерства актеров, которым идея понравилась, и они
тут же выдавали импровизации и сыпали экспромты. Развернувшееся действо так
увлекло Чагина, что он едва поспел к концу банкета...
- Петя, ждём только тебя, завидев вошедшего друга, кричал на весь зал
Есенин.
Он был в изрядном подпитии.
- Вставай, Сережа, - зашептал он ему на ухо. - Едем в Персию. Прямо
сейчас. Нелегально.
Выезжали из города через ущелье Волчьих Ворот. Здорово трясло. Прильнув к
холодному стеклу, Есенин во все глаза смотрел в темноту.
- Камни... Камни... Да сухие дерева, - с тоскою в голосе сказал он и
уснул.
В пятом часу утра машину остановили "пограничники". После долгих
препирательств с Сергеем рыжеусый майор наконец разрешил солдатам открыть
шлагбаум.
- Ребята, это Есенин, - бросил им майор.
- Петька! - по-детски радостно голосил он. - И здесь, на краю света, меня,
рязанского парня, знают. А тебя, редактора "Бакинского рабочего", - знать не
хотят.
В "Хорасане" Сергей чуть было не полез в драку с "чайханщиком", который не
допускал свою "сестру" Лалу к их столу. Вышла и накладка. На четыре дня
задержались в апшеронском глухом селе Шаганы. Туда приехали поздно ночью. На
веранде дома - закутанная в цветной платок- келагай - стояла актриса по имени
Сона... Ночь была дивной. И село, облитое золотом луны, казалось сказочным. И
сказочно красивой была Сона.
- Как зовут эту красоту? - выдохнул Сережа.
- Шаганы, - ответила девушка, полагая, что он интересуется названием села.
И влюбился он. И пролилась любовь его бессмертными стихами. И хотя
"персиянка", нареченная им Шаганэ, не разделила с ним любви, он всё равно был
счастлив...
А по возвращении Сергей много дней провел в Мардакянах, на чагинской даче.
И там он прочел "Прощай, Баку..." Одна из строф его выгравирована на памятнике
поэту, стоящем в самом центре Мардакян:
"Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!
В последний раз я друга обниму...
Чтоб голова его, как роза золотая,
Кивала нежно мне в сиреневом дыму"
