b1bff65a     

Астафьев Виктор Петрович - Фотография, На Которой Меня Нет



Виктор Астафьев
Фотография, на которой меня нет
Глухой зимою, во времена тихие, сонные нашу школу
взбудоражило неслыханно важное событие.
Из города на подводе приехал фотограф!
И не просто так приехал, по делу - приехал фотографировать.
И фотографировать не стариков и старух, не деревенский люд,
алчущий быть увековеченным, а нас, учащихся овсянской школы.
Фотограф прибыл за полдень, и по этому случаю занятия в школе
были прерваны.
Учитель и учительница - муж с женою - стали думать, где
поместить фотографа на ночевку.
Сами они жили в одной половине дряхленького домишка,
оставшегося от выселенцев, и был у них маленький парнишка-ревун.
Бабушка моя, тайком от родителей, по слезной просьбе тетки
Авдотьи, домовничавшей у наших учителей, три раза заговаривала
пупок дитенку, но он все равно орал ночи напролет и, как
утверждали сведущие люди, наревел пуп в луковицу величиной.
Во второй половине дома размещалась контора сплавного
участка, где висел пузатый телефон, и днем в него было не
докричаться, а ночью он звонил так, что труба на крыше
рассыпалась, и по телефону этому можно было разговаривать.
Сплавное начальство и всякий народ, спьяну или просто так
забредающий в контору, кричал и выражался в трубку телефона.
Такую персону, как фотограф, неподходяще было учителям
оставить у себя. Решили поместить его в заезжий дом, но вмешалась
тетка Авдотья. Она отозвала учителя в куть и с напором, правда,
конфузливым, взялась его убеждать:
- Им тама нельзя. Ямщиков набьется полна изба. Пить начнут,
луку, капусты да картошек напрутся и ночью себя некультурно вести
станут. - Тетка Авдотья посчитала все эти доводы неубедительными
и прибавила: - Вшей напустют...
- Что же делать?
- Я чичас! Я мигом! - Тетка Авдотья накинула полушалок и
выкатилась на улицу.
Фотограф был пристроен на ночь у десятника сплавконторы. Жил
в нашем селе грамотный, деловой, всеми уважаемый человек Илья
Иванович Чехов. Происходил он из ссыльных. Ссыльными были не то
его дед, не то отец. Сам он давно женился на нашей деревенской
молодице, был всем кумом, другом и советчиком по части подрядов
на сплаве, лесозаготовках и выжиге извести. Фотографу, конечно
же, в доме Чехова - самое подходящее место. Там его и разговором
умным займут, и водочкой городской, если потребуется, угостят, и
книжку почитать из шкафа достанут.
Вздохнул облегченно учитель. Ученики вздохнули. Село
вздохнуло - все переживали.
Всем хотелось угодить фотографу, чтобы оценил он заботу о нем
и снимал бы ребят как полагается, хорошо снимал.
Весь длинный зимний вечер школьники гужом ходили по селу,
гадали, кто где сядет, кто во что оденется и какие будут
распорядки. Решение вопроса о распорядках выходило не в нашу с
Санькой пользу. Прилежные ученики сядут впереди, средние - в
середине, плохие Пред. так было порешено. Ни в ту зиму, ни во
все последующие мы с Санькой не удивляли мир прилежанием и
поведением, нам и на середину рассчитывать было трудно. Быть нам
сзади, где и не разберешь, кто заснят? Ты или не ты? Мы полезли в
драку, чтоб боем доказать, что мы - люди пропащие... Но ребята
прогнали нас из своей компании, даже драться с нами не связались.
Тогда пошли мы с Санькой на увал и стали кататься с такого
обрыва, с какого ни один разумный человек никогда не катался.
Ухарски гикая, ругаясь, мчались мы не просто так, в погибель
мчались, поразбивали о каменья головки санок, коленки посносили,
вывалялись, начерпали полные катанки снегу.
Бабушка уж затемно сыскал



Содержание раздела